Главная › Новости

Материалы XII Боголюбовских чтений в Радищевском музее

Опубликовано: 22.06.2017

Л. Д. Ртищева

Музей наивного искусства, Москва

ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ МУЗЕЙНОЙ КОЛЛЕКЦИИ СОВРЕМЕННОГО НАИВНОГО ИСКУССТВА

История наивного искусства уходит в глубь веков. Ещё Пушкин указывал на нравственные и художественные качества народных картинок. Им мало интересовались и совсем не стремились к сохранению памятников данного художественного явления. Поэтому лишь редчайшие образцы наивного искусства ХVIII-ХIХ веков можно найти в запасниках немногих российских музеев. Сам термин "наивное искусство" устоялся совсем недавно. Наивных художников ещё называют примитивами. На самом деле, эти люди не являются ни примитивными, ни психически больными.

Главная проблема коллекционирования наивного искусства - его малая изученность. Наивное искусство как художественное явление разнородно и разнонаправленно, в нём нет явного стилистического единства. Общими у наивных художников являются их личностные качества. Это люди с особым психическим устройством. Они всегда были частью человечества. У них интуитивный тип мышления. "Такое мышление протекает не в суждениях, оно предстаёт как поток образов… подобное мышление непродуктивно, поскольку оно уходит от реальности в царство фантазии, мечты, сновидчества" . Наивным художникам свойственны "нечувствительность к противоречиям", невыработанность "определённых приёмов пользования своими собственными возможностями" . Среди них могут быть инженеры и кандидаты наук, врачи и геологи, а также и дворники, конюхи, крестьяне. Наивное искусство создаётся как интеллектуалами, так и людьми с невысоким уровнем интеллектуального развития. Сила художественного таланта и яркость образных воплощений не определяется одним лишь интеллектом. Художественному мышлению наивного автора свойственна особая алогичность. Часто в его картине заложено содержание с точки зрения здравого смысла невозможное. Но в изображениях чувственных красавиц, столов, ломящихся от былинных яств, кружевной морозной зимы, несмотря на кажущуюся отстранённость от действительности, воплощена "подлинная жизнь со всеми её надеждами и страхами, ожиданиями и отчаяниями, со всей её реальной повседневностью и чисто личной заинтересованностью" .

К творчеству наивные художники приступают, когда характер их мировосприятия уже сформировался. До определённого переломного момента в своей жизни они не только не помышляли о том, чтобы стать художниками, но многие даже и не предполагали, что такое с ними может случиться. Незаурядные личностные качества этих людей позволили им преодолеть барьер, отделяющий их предыдущую обыкновенную жизнь от нового существования, в котором они обрели возможность творить. Интуитивное озарение, знаменующее начало творческой деятельности, может настигнуть человека и в 25, и в 75 лет. Это всегда экстремальный душевный порыв, всегда страстное желание высказаться и всегда происходит под влиянием внешнего стрессового или глубокого внутреннего духовного воздействия. Катализатором запуска творческого процесса может стать тяжёлая болезнь, смерть близкого человека, одиночество, сильное эстетическое потрясение.

Наивный художник стихийно осознаёт необходимые формальные требования живописи и спонтанно повинуется им. Долгие поиски формы и содержания, огромная подготовительная работа, свойственные профессиональному художнику, неведомы наивному. Он не делает предварительных эскизов, не пишет этюды. Он произвольно реализует внезапный творческий порыв, обычно работая быстро в один приём, не придавая значения отделке формы. Форма и технология у него всегда вторичны и строго субъективны. Для наивного художника всегда важно содержание, ради него он начинает писать картины.

Наивный художник никогда не пишет с натуры, он пишет, как помнит, как знает, а не как видит. "Натуры мне не надо. Пойду в лес, поймаю волка, принесу домой. Возьму холст и краски. Мне много тюбиков не надо. Я из красной, синей, зелёной и белой краски сделаю тысячу разных", - рассказывает о своём творчестве знаменитая Елена Волкова . Формальные и содержательные характеристики произведений такого художника объясняются специфическими особенностями психического устройства их личности, в творчестве он всегда один и сам по себе. Внезапно возникшая художественная манера остаётся неизменной в течение всей творческой жизни.

Наивный художник не хочет учиться и не может учиться. Эта особенность отличает его от самодеятельного автора, интересы творчества заставляют его избегать тягот самооценки. Не влезающие в формат картины детали, аляповатые краски, корявый рисунок не замечаются авторами. Да, и чему могут учиться художники, которые о первом своём произведении говорят: "У меня руки написаны лучше, чем у Ренуара" или "Я пишу в стиле Брюллова". Такими они видят свои произведения.

Наивные художники любят пересказывать свои произведения, подробно излагая все изгибы сюжета и обстоятельно разъясняя значение каждой мелкой детали. Часто картину сопровождают пояснительные надписи, шутливые или патетические, написанные на лицевой стороне картины или на обороте.

Несмотря на отсутствие в их произведениях случайных, содержанием не мотивированных, деталей, наивный художник, рисуя конкретного человека или конкретное событие, изображает всеобщее понятие. Так, на портрете Н. Н. Гончаровой кисти С. Базыленко жена Пушкина предстаёт как олицетворение женской красоты и несчастной любви, без акцента на какие-либо индивидуальные качества.

Е. Волкова в картине "Народное гуляние на Иртыше", на её взгляд, документально точно изобразила пикник, который состоялся в 1950-е годы, когда Елена Андреевна работала на швейной фабрике. Сотрудники фабрики и стали персонажами композиции. "Всё как запомнила, так и написала", - говорит художница .

Располагающийся по вертикальной оси композиции мощный ветвистый дуб, как в народной резьбе или вышивке, заявляет о начале начал, о центре мироздания. В картине у подножия дуба, который "макушкой небо подпирает", художница "накрыла" пиршественный стол, не по эпохе изобильный, вокруг которого расположился "хоровод" нарядных членов трудового коллектива. Все кавалеры и дамы, так называет персонажей полотна сама художница, не похожи на советских людей. И гармония человека с природой, и радость бытия в её картине тоже не советские, они вне времени, вне эпохи. Скрипач, расположившийся "под сенью дуба векового", чудесной мелодией славит любовь и красоту жизни. Парадоксально, но высокая интенсивность личных переживаний художницы превращает эпизод выезда трудящихся на природу в отвлечённое ритуальное действие.

Неожиданность формы и содержания в произведениях наивных художников вызывает профессиональный интерес у знатоков и непонимание у неподготовленной публики. Но и тем и другим они редко доставляют эстетическое удовольствие. Лишь немногим наивным художникам удаётся стать явлением в искусстве, ещё меньшему количеству их произведений суждено сравниться с шедеврами мирового изобразительного искусства. Как и в профессиональном искусстве, среди наивных художников есть бездарные, есть более и менее талантливые авторы.

Так на каких же принципах формируется музейная коллекция современного наивного искусства? Естественным ответом был бы следующий: "На поисках талантов". Но редко бывает так, чтобы творчество талантливого художника оценивалось сразу и безоговорочно. Тем более, что произведения наивных художников слишком часто кажутся неадекватными, неуместными, ни на что не похожими. Кроме того, их произведения содержательно многослойны, а художественная форма спонтанна и "не подготовлена" к зрительскому восприятию. Собирателю, пробираясь сквозь дебри внешней наивной экзотики, необходимо понять и объективно оценить художественные достоинства произведений вновь открытого автора. При этом не нужно ориентироваться на внешнюю парадоксальность содержания и формы. Нередко за этим кроется лишь желание привлечь к себе внимание, а не подлинная оригинальность наивного мышления. Одной из определяющих особенностей личности наивного художника является "непреодолимое стремление приспосабливать весь внешний опыт к душевным событиям". При оценке произведения искусства необходимо учитывать этот внешний опыт, под которым следует понимать и частную жизнь художника, и исторические события, свидетелем которых он становился. Без этого тот ребус, которым, собственно, и является наивное произведение искусства, не разгадать.

Огромный научный интерес для исследователя представляет само общение с наивными художниками. В разговоре выявляются специфические черты личности и особенности творческой деятельности. Так, А. Попова из Переславля на вопрос, при каких обстоятельствах она начала писать картины, отвечает: "Муж заболел, чтобы отвлечься начала цариц рисовать" . А художник А. Белых на вопрос, почему в молодые годы не занимался творчеством, искренне и правдиво отвечает: "Некогда было, пил, а теперь пить некогда - картины пишу" . А. Герман из Москвы так рассказывал о начале своей творческой деятельности: "Тянуло меня с детства живописью заняться, но неудобно после войны здоровому мужику с кисточкой. А вот когда на электродном заводе в аварию попал, тогда и стал систематически живописью заниматься. Тяжелее работы художника нет, так как психологически тяжело" . Уникальность этих людей ощущается, в том числе, и в этих простых и очень конкретных ответах.

Степень творческого горения у наивных авторов такова, что они не могут полностью реализоваться только в изобразительном искусстве, они пишут стихи и романы, играют в народных театрах. Трудно и по-своему глубоко размышляют. А. Фомичёв из деревни Кулебаки Нижегородской области одержим романтической идеей эстетического образования народов всего мира: "Надо во всём человечестве будить художника, а то мы никогда не расплатимся за содеяния политиков, потому что у них нет никакой одинаковой цели и никакого Парнаса, как у деятелей культуры и искусства" . Наивным художникам свойственно высокое отношение к творчеству. Они в наше безнравственное время "докучают моралью строгой". Художник А. Сизов, полковник авиации в отставке, добровольно ушедший в лесники, обратился с письмами-обращениями, приложив к ним фотографии своих картин, в Организацию Объединённых Наций, к Президенту Российской Федерации, к Патриарху Всея Руси. В 2002 году он написал стихотворение "К россиянам":

Водку пьёт народ России,

Вина и пива много пьёт,

Заглушая водкой горе,

Россия к гибели идёт …

В 2004 году оно послужило сюжетом для картины под названием "Кто виноват?". Вокруг огромной бутылки водки в радостном танце кружатся пёстрые фигурки россиян. По сторонам бутылки располагаются лозунги: слева - "Вперёд к капитализму", справа - "Вперёд к коммунизму".

У "наивов" творец почти всегда интереснее и значительнее своего творения. Художник Павел Реченский - натура мятежная, всеми силами утверждал своё право на выражение своего "Я" в искусстве. В сталинские времена обходился без разумной осторожности. Был репрессирован. О себе говорил высокопарно: "Была у меня колыбель. Я слушал внушенья Вселенной" . К людям относился с изрядной долей скепсиса и иронии. Мышление П. Реченского - на стыке реального и ирреального. В его картинах нет красоты. Они пугают, заставляют задуматься. Они дисгармоничны и даже неприятны и вместе с тем привлекательны огромной, почти экстремальной творческой энергией. Художника не интересует изображение конкретных событий. Его искусство заражено страданием. Он бесстрашно открывает глубинный типический смысл таких исторических явлений, как диктатура, ГУЛАГ, сталинизм. Он изображает не частный случай мученичества, несвободы, страха. Он рассматривает их как неотъемлемые проявления человеческой сути, вновь и вновь возникающие на разных этапах развития цивилизации. "В отвалах моей памяти, - говорил художник, - седая древность" .

Музейные сотрудники, многие годы собирающие произведения наивного искусства, нередко предпочитают поучать авторов, а не изучать их, не понимая, что наивный художник ценен только своей первозданной оригинальностью. К сожалению, желание поправить, направить и тем самым пригасить талант наивного художника - практика, широко распространённая среди искусствоведов.

Особенностью собирательства наивного искусства в ХХI веке стала проблема его выявления как среди потока сознательных имитаций, так и среди произведений аутсайдеров и самодеятельных художников. Чаще всего сознательные подражания профессиональных или самодеятельных художников вызываются невозможностью продать или показать на выставке собственные работы, а тем более разместить их в музейной коллекции: пусть и небольшая, но всё-таки популярность наивного искусства способствует экспонированию и сбыту.

Надо признать, что имитации проникают даже в музейные собрания. Произведения псевдонаивов, как правило, радуют взор. Они приятны во всех отношениях. Они написаны не на старом куске неведомой ткани, а на аккуратно загрунтованном холстике, об их подрамник не занозишь руки. Содержание подкупает приятностью. Незамысловатый сюжет, весь на поверхности, чаще анекдотического или эротического характера. Причём упор делается на замысловатость и вычурность художественной формы, а не на содержание. Если опытному взгляду не удаётся сразу выявить имитацию, то есть простой и эффективный выход - можно встретиться с автором картины.

Ещё печальнее другая, всё более расширяющаяся тенденция - сознательное отождествление наивных авторов и аутсайдеров. В действительности, их многое разделяет. Аутсайдеры - люди с психическими расстройствами, некоторые из них время от времени, а многие и всю жизнь проводят в психиатрических больницах. Их произведения отмечены крайней формой индивидуализма. В силу особенностей душевного заболевания каждого художника, его связи с культурным наследием и вообще с социумом ограничены или нарушены.

Наивные художники, за очень редким исключением, социально адаптированы, живут нормальной жизнью, имеют семью. Их творчество часто сохраняет связи с архаикой традиционного народного творчества. Многие авторы обладают ярко выраженной способностью к интерпретации фольклорных образов. При всей субъективности творческих подходов, наивный художник подвержен влияниям профессионального искусства разных исторических эпох. Так, с приходом новых поколений вполне ощутимыми становятся влияния авангардного искусства ХХ века. В последние десятилетия наивное искусство находится под активным воздействием эстетики массовой культуры.

Творчество аутсайдеров широко признано во всём мире, оно имеет большой коммерческий успех. Художественная ценность наивного искусства осознаётся значительно меньшим количеством людей, его коммерческая отдача несопоставима с произведениями аутсайдеров. По всей вероятности, эта одна из причин переноса акцентов с наивного искусства на искусство аутсайдеров в собирательской деятельности коллекционеров и некоторых музеев.

Наивному искусству в России не везло во все века. И день сегодняшний не исключение. Оно мало кого интересует. Наивный художник для России - явление экзотическое. В нашей стране испокон веку быть не таким, как все, было трудно. А наивные художники - личности, не понятые и не принятые в своём жизненном окружении. Они имеют мужество обладать собственным взглядом на мир, на место человека в нём. Специфические черты их личностного устройства, оригинальные особенности художественного таланта с трудом поддаются традиционному искусствоведческому анализу. От коллекционера наивного искусства требуется и особая человеческая чуткость, и широта профессионального кругозора. Отсутствие специалистов, бездумная коммерциализация художественной жизни страны влекут за собой необратимые последствия для сохранения наивного искусства.

То небольшое количество самобытных талантливых стариков, которые ещё живы и работают в городах и деревнях нашей страны, пугают современных собирателей глубинной архаикой содержания. Им решительно чужд утвердившийся в наше время рационализм, зато близко то, что лежит за пределами логики. Они признают за природой право быть таинственной и непознаваемой. Они, как и их далёкие предки, предаются серьёзным размышлениям на темы русалок и сфинксов, наделяют духовными и магическими способностями птиц, коров и кошек. После ухода из жизни их произведения обречены на исчезновение. Родственники, как правило, не берут на себя заботы об их сохранении. Молодые художники испытывают мощный прессинг как со стороны господствующей в стране массовой культуры, так и со стороны коллекционеров и собирателей, ориентирующих их на тиражирование удачно найденного сюжета или понравившейся публике композиции.

История собирательства русского наивного искусства ещё ждёт своего исследователя. В России ХIХ века сохранение образцов крестьянской и городской наивной живописи, произведений крепостных наивных художников носило эпизодический и случайный характер. Относительно активный профессиональный интерес к наивному искусству возник в 1900-1910-е годы. А. Бенуа отмечал следы влияния простонародной живописи у художников "Мира искусства", "Союза русских художников" и, конечно, у эпатажного "Бубнового валета". "Это была настоящая "творческая встреча" вполне изощрённого и осознавшего себя учёного искусства с той основой народного художественного слоя, от которой эта учёная художественная традиция отделилась столь резко, но к воссоединению с которой как раз в эту эпоху столь остро стремилась" . В феврале 1912 года в Мюнхене на выставке графики, организованной альманахом "Синий всадник", рядом с произведениями Пикассо, Малевича, Кандинского, Брака был показан русский лубок. Знаковым событием можно считать экспонирование в Москве в 1913 году на выставке "Мишень" произведений Н. Пиросманашвили. Сегодня подобного отношения к наивным авторам, как к коллегам, в среде профессиональных художников практически нет.

В советские времена наивных художников влили в ряды официальной самодеятельности, призванной демонстрировать политическую сознательность и творческие возможности народных масс, способных, не отходя от станка и плуга, создавать произведения искусства. Но они на эту роль не годились. Наивные художники имели мужество обладать собственным взглядом на мир и на место человека в нём. Они были увлечены чудесным и эффектным, таинственным и возвышенным и далеко не всегда советским. Вплоть до конца 1950-1960-х годов существовали народные художники, которые торговали своими "клеёнками" на Тишинском, Сухаревском и на многих других городских и сельских рынках Советского Союза. В советские времена картины, написанные на клеёнках и изображавшие водоёмы с целующимися лебедями, пышнотелых обольстительных русалок, изобильные натюрморты с румяными фруктами осуждались как проявления мещанского вкуса. На самом же деле, правы были не примитивные хулители народных картинок, а художники, их создававшие. Ведь они зримо воплощали извечную народную мечту о любви, красоте, о достатке. В этих картинках - магическое заклинание о благополучии и народная вера в то, что страстно желаемое скорее наступит, если видеть его изображение постоянно перед глазами. Из наследия "клеёночников" мало что сохранилось. А они были носителями богатейшей традиционной народной культуры, сегодня почти не поддающейся изучению из-за отсутствия самого предмета изучения.

Ещё раз внимание к наивным художникам проявилось в 1960-1970-е годы. В те времена их первыми коллекционерами стали художники, искусствоведы, журналисты. Одной из характерных примет 1960-х годов стало "паломничество" интеллигенции в русские деревни. Это было демонстративное возвращение к забытым истокам национальной культуры. Внимание к творчеству наивных художников, несомненно, было связано с этим увлечением. Свою роль сыграл и возрождавшийся интерес к русскому авангарду начала века. Вновь, как и 50 лет назад, образованные любители искусства стали искать в наивной живописи "экстремальные" эстетические впечатления. Новых первооткрывателей народных шедевров удивляла личная творческая свобода наивных художников и несоветская субъективность в их содержательных и формальных решениях.

В 1970-1980-е годы быстро стали знаменитыми многие вновь открытые имена художников: И. Селиванова, Е. Медведевой, Е. Волковой, И. Никифорова. Сформировались немногочисленные частные коллекции наивного искусства. Справедливости ради, следует отметить, что с тех пор список наивных художников не сильно пополнился. По крайней мере, в Москве на выставках наивного искусства в последние 20-30 лет доминируют произведения одних и тех же авторов, не так уж много прибавилось за эти годы новых имён.

Появление в 2003 году в Москве Государственного музея наивного искусства стало долгожданным событием для специалистов, но для широкой публики оказалось неожиданностью. Вопрос, что такое наивное искусство, до сих пор остаётся открытым для большинства наших посетителей.

Юнг К. Г. Архетип и символ. М.,1991. С.16.

Выготский Л. С., Луриа А. Р. Этюды по истории поведения. М.,1993. С. 222.

Лосев А. Ф. Мир. Число. Сущность. М.,1994. С.14.

Из беседы автора с художниками.

То же.

То же.

То же.

То же.

Из письма художника автору.

Предоставлено художником автору. Не опубликовано.

Из неопубликованных записок П. Реченского.

То же.

Поспелов Г. Г. Бубновый валет. М., 1990. С. 182.