Главная › Новости

Большие выставки в большом городе: как это делается. Тициан, Прерафаэлиты, Нестеров

Опубликовано: 05.11.2017

К. БАСИЛАШВИЛИ: Доброе утро. «Музейные палаты». Что нас сегодня ожидает? Поскольку жаркая, расслабленная погода, мы решили сегодня дарить много подарков, поэтому все в каталогах, в билетах, в вопросах, которые мы зададим после новостей. В финале программы – репортаж Станислава Анисимова из музея Ольги Свибловой – Мультимедиа Арт Музей, где открылась выставка о 3D. Это стереофотографии. Большие выставки в большом городе: как это делается?

Т. ОЛЕВСКИЙ: И главные выставочные площадки.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Главные выставочные площадки, специалисты и, конечно, выставки-гиганты – Тициан, Нестеров, прерафаэлиты, Музей изобразительных искусств имени Пушкина и Третьяковская галерея. У Тимура был специальный вопрос с подвохам к нашим замечательным дамам — к Галине Чурак, заведующей отделом живописи 2-й половины 19-го – начала 20-го Третьяковской галереи. Здравствуйте, Галина Сергеевна.

Г. ЧУРАК: Добрый день.

К. БАСИЛАШВИЛИ: И к Зинаиде Бонами, заместителю директора ГМИИ имени Пушкина. Добрый день, Зинаида Аматусовна.

З. БОНАМИ: Доброе утро.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Вопрос у меня вот какой. Вы как конкурируете между собой? Вы приглядываете друг за другом? Мне кажется, что вы две главные музейные площадки в Москве.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Потому что одновременно на площадках ГМИИ и Третьяковской галереи проходят хитовые выставки. В Третьяковской галерее – Михаил Нестеров, в ГМИИ – Тициан и прерафаэлиты. Борьба есть?

З. БОНАМИ: Я скажу о том, что мы начали нашу сегодняшнюю встречу за кулисами «Эха Москвы» с того, что сказали, что есть такие, как выражался Пушкин, странные сближения. В этих наших трех хитовых выставках, которые мы показываем, есть безусловные связи. В целом, я думаю, что такой большой город, как Москва, имеет большое культурное предложение сегодня в смысле выставок. Это не ограничивается тем, что происходит на наших двух выставочных площадках.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Вы как-то договариваетесь?

Г. ЧУРАК: По поводу этих выставок мы не договаривались, это уж точно. Но эти внутренние сближения вдруг появились. Это прежде всего относится к интереснейшей выставке в Пушкинском музее, к выставке «Прерафаэлиты». Нестеров в Третьяковской галерее, совершенно независимо от Пушкинского музея возникшая у нас выставка, по нашим внутренним планам. Но сам Нестеров был чрезвычайно заинтересован этим движением в искусстве.

Кстати, самих прерафаэлитов он еще и не очень знал, этих английских художников. Он знал их по тем репродукциям, по тем воспроизведениям, по черно-белым фотографиям, которые печатались, которые воспроизводились в русских журналах, в частности в «Мире искусства». Но когда он первую свою поездку, совсем еще юным человеком и начинающим художником, совершил в Европу, в Италию (Италия всегда для него оказывалась местом, где он как из родника пил, как любой художник), то среди тех мастеров, которых он отметил для себя, которые на него особенно повлияли, были художники раннего итальянского Возрождения, дорафаэлевской эпохи.

Т.е. те художники, которые питали и английских мастеров середины 19 века. Нестеров – это следующий временной этап по отношению к английским прерафаэлитам. Он отмечал, что эти дорафаэлевские художники – Боттичелли, Фра Анджелико, он называет еще ряд других имен, — их наивность, их чистота его совершенно потрясли.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Вот здесь бы хорошо для Москвы иметь совместный билет, когда человек мог бы купить некий пропуск, талон.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Пойти сперва посмотреть прерафаэлитов в Пушкинском музее, а потом отправиться в Третьяковку или наоборот.

З. БОНАМИ: Зрителям это удобно. Это существует в Мадриде, в других крупных городах мира. Конечно, с точки зрения сверки часов с Третьяковской галерей, вернее с тем, как будет воспринимать наш отечественный зритель западное искусство, зритель, взращенный на русском искусстве, на картинах Третьяковской галере, конечно, эта задача всегда стоит перед нами при выборе выставки. Мы внутри музея довольно напряженно ждали, как же воспримут зрители выставку прерафаэлитов.

Было мнение, что никто не знает, кто такие прерафаэлиты. А мне всегда казалось, что многие из нас читали в юности эти тогда звучавшие загадочно строки Гумилева – «спойте мне песню о Данте и Габриэле Россетти». Вообще, русский серебряный век с большим интересом относился к движению английского эстетизма и очень много воспринял из него. И теперь, когда мы развесили в какой-то момент картины, прибывшие из Лондона на выставку, вдруг обнаружили эти странные сближения с Нестеровым тоже. Там есть вещи, чрезвычайно схожие по духу с произведениями Нестерова.

Т. ОЛЕВСКИЙ: А организационно для зрителя это возможно как-то соединить?

З. БОНАМИ: Я думаю, это сверхзадача, которая, наверное, через 10-летия будет стоять в целом. Ведь в мире сейчас распространена идея глобального музея. В мире появилось такое понятие – мобильность коллекции. В Европе на уровне Европейского союза уже возникают рабочие группы, связанные с обсуждением консолидированного управления мировым культурным наследием. Как мне кажется, это движение, которое началось в 20 веке после Второй мировой войны, — организация крупных международных художественных выставок, тогда, для того чтобы собрать расколотый войной мир, эта идея, безусловно, имеет большую перспективу.

Сейчас, когда мы с вами здесь разговариваем, наш директор Ирина Александровна Антонова, равно как директор Государственного Эрмитажа Михаил Борисович Пиотровский находятся в Амстердаме на встрече, которая по-французски называется (неразб.), это организация, которая представляет собой закрытый клуб директоров крупнейших мировых художественных музеев, где вырабатывается определенная стратегия именно выставочной деятельности, обсуждаются многие практические вопросы.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Зинаида Аматусовна, и Тициан, и прерафаэлиты приехали к вам из-за рубежа: Тициан из Италии, сначала выставка проходила в Риме, теперь она здесь, и из Tate Britain приехали полотна прерафаэлитов.

З. БОНАМИ: И не только из Tate Britain. Ведь эта выставка совершает мировое турне. После показа в Лондоне она уже побывала в Национальной галерее в Вашингтоне. И после Москвы, вероятно, отправится в Японию.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Они приезжают в усеченном виде, или вам удается полностью перенести с одной площадки на другую?

З. БОНАМИ: Это немножко другая технология. Если Третьяковская галерея обладает собранием Нестерова, как правило, присоединяет к этому собранию, то наша технология свидетельствует об очень глубокой вовлеченности музея в такой мировой процесс организации этих крупных выставок, и это естественно. При этом музей никогда не выступает пассивным реципиентом этих выставок, он всякий раз работает. Идентичность состава практически невозможна. Если говорить о прерафаэлитах, то тот состав, который был в Лондоне, конечно, изменен по отношению к США. Потому что многие вещи не могут подряд быть столько экспонированы по соображениям сохранности. Разное отношение. Ведь в этой выставке, которая приехала сейчас, выставке прерафаэлитов со стороны Великобритании и США участвуют 13 участников, которые предоставляли свои произведения.

К. БАСИЛАШВИЛИ: И Тициан – в Риме 39 полотен, в том числе есть безусловные шедевры. У нас 11. Чем вызвано сокращение?

З. БОНАМИ: Это совсем другая выставка и совсем другие возможности. Такой художник, как Тициан, не может быть вывезен за пределы Италии в составе почти 40 произведений.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Это просто финансово? Кто финансово за это отвечает?

З. БОНАМИ: Это очень обременительно финансово.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Для кого?

З. БОНАМИ: Для спонсоров. В данном случае речь идет о спонсорах. Но это совершенно невозможно, с точки зрения позиции хранителей национального достояния Италии. Если очень кратко вам описать, в Италии существует очень сложная структура, отвечающая за выдачу художественных произведений во вне страны. Каждый из регионов Италии имеет свои суперинтенданции и суперинтендантов, очень ответственных людей, которые дают разрешения на выдачу произведений. Потом эта выдача утверждается Министерством культуры в Риме. Таким образом, практически на правительственном уровне решается вопрос о выдаче, например, 11 произведений Караваджо, речь идет о единомоментной выдаче из Италии. То же самое с Тицианом. Единомоментная выдача такого количества произведений Тициана – это знак особого доверия правительства Италии.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Кто отвечает за охрану этих шедевров в вашем музее – ваш музей, или присутствуют еще какие-нибудь итальянские карабинеры?

З. БОНАМИ: Итальянские карабинеры у нас не присутствуют. Всякий раз, готовясь к большой выставке, музей заполняет так называемые facility report, ответ на бесконечные вопросы, связанные с системой охраны, с системой безопасности, с возможностью поддержания температурно-влажностного режима и так далее. Иногда к нам приезжает специальная, совершенно независимая экспертиза, которая тоже существует в мире, которая делает еще дополнительную проверку.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Галина Сергеевна, в вашем случае российский музей, плюс страны СНГ, я так понимаю.

Г. ЧУРАК: Да. Они тоже уже зарубежные государства, с которыми далеко не просто складываются отношения.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Вы в основном отдаете, я так понимаю. По роду устройства музея, я так понимаю, вы вывозите выставки.

Г. ЧУРАК: Сейчас ведь идет разговор о тех выставках, которые существуют у нас. Можно отдельно отвечать на ваш вопрос, как мы поступаем, когда вывозим произведения за рубеж. Но я хочу ответить на вопрос, что касается выставок, которые осуществляются внутри музея, основу которых составляют коллекции Третьяковской галереи, в данном случае Нестеровская выставка, и привлеченные работы, необычайно важные, из Русского музея. Это два крупнейших музея и два крупнейших держателя. Но только этими произведениями, этими работами нельзя обойтись в выставке. И мы, естественно, обращаемся и к нашим региональным музеям – и к российским музеям, и к нашим постоянным теперь уже зарубежным партнерам, обладателям произведений русского искусства. Это два крупнейших музея: Национальный музей Белоруссии в Минске и Музей русского искусства в Киеве. Это такие же тонкие и сложные и человеческие отношения и сложные бумажные отношения, как возникают и в ГМИИ имени Пушкина.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Открытия здесь бывают какие-то? Я имею в виду открытия в области искусства, когда вдруг при подготовке такой масштабной выставки, как Нестеров, обнаруживаются не ведомые ранее широкой публике полотна.

Г. ЧУРАК: Несомненно. Уже хотя бы то, что мы привезли именно из Киева произведения Нестерова, такие как «На горах», это относится к женской такой теме. У нас выставка разделена по тематическим блокам. Женские образы, которые создавал Нестеров. Или такие великолепные портреты, как портрет Яшвиль, который бытует, живет в киевском музее. И целый ряд других полотен из киевского музея. Я могу сказать, что они неведомы московскому зрителю, потому что сейчас не так просто оказалось общение между нашими столицами – Киевом и Москвой. Не так много людей постоянно, как раньше, ездят в гости друг к другу. Кроме того, эти открытия происходят и в соединении с нашими региональными музеями.

Кстати сказать, отношения с музеями всегда тонкий момент. Мы, допустим, договариваемся с каким-то музеем, обращаемся к нашим партнерам отечественным, русским о том, чтобы получить определенную картину. Она важна, значима для выставки, для ее состава и полноты. Идут долгие переговоры. Картина не в очень хорошем состоянии, картина на внутренней выставке этого музея, они не могут раньше ее выдать. Мы ожидаем, что картину выдадут. И в какой-то последний момент выясняется, что нет, музей не может выдать эту картину. Значит, нам нужно как-то иначе выстраивать свою внутреннюю композицию.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Когда музей не может выдать картину, это потому что не договорились о деньгах? Что может случиться? Каприз чей-то? Кто-то перебил цену?

Г. ЧУРАК: Нет. С нашими региональными музеями речь не идет о повышении цены. Я имею в виду музей, не хочу его называть, это не только с этими партнерами возникают сходные ситуации. Картина была на выставке внутренней.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Поискали – не оказалось. Так бывает.

Г. ЧУРАК: Да.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы продолжим программу «Музейные палаты» после новостей.

НОВОСТИ

К. БАСИЛАШВИЛИ: У нас работает слесарь с большой отверткой.

Т. ОЛЕВСКИЙ: И чинит смс-портал, чтобы вы правильно ответили и мы вам книжки подарили и билеты.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Это произойдет не в этом эфире.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Может быть, попробуем по телефону поговорить?

К. БАСИЛАШВИЛИ: Мы обсуждали эту возможность и предлагали вам выиграть билеты и каталоги (каталог Тициана от ГМИИ имени Пушкина и каталог «Михаил Нестеров» от Третьяковской галереи, также от ГМИИ «Прерафаэлиты. Поэтический мир», здесь же репродукции художников-прерафаэлитов).

Т. ОЛЕВСКИЙ: Задавай вопрос. И мы принимаем от вас ответ на вопрос, который сейчас прочитает Ксения Басилашвили.

К. БАСИЛАШВИЛИ: У нас несколько вопросов, я их сразу озвучу, а слушатели будут отвечать. 1. К какому стилевому направлению конца 19-го – начала 20-го века можно отнести творчество Нестерова? 2. Какое событие в жизни Нестерова определило его решительный отход от жанровой живописи к новым темам, религиозным? 3. Один из вдохновителей прерафаэлитов – искусствовед Джон Рёскин считал, что бога надо искать в искусстве и природу спасать… От чего? Что, по мнению Рёскина, угрожало природе? (495)363-36-59 – телефон прямого эфира.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Михаил. Модерн.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Правильно. Спасибо, Михаил.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Елена. Я знаю, что у художника родилась дочь Ольга в 86 году, а жена умерла. Может быть, это повлияло на его религиозные мотивы.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Абсолютно правильно, Елена. Действительно, это смерть жены сделала из него другого художника.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Елена, ответьте мне на вопрос. А вы хотели бы, чтобы у Третьяковской галереи, у входа стоял автобус-челнок, который бы возил в Пушкинский музей и обратно?

СЛУШАТЕЛЬ: Да. Это было бы очень удобно.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Лена, а вы хотели бы, чтобы сотрудники Третьяковки рассказывали о том, что еще можно посмотреть в Пушкинском и наоборот?

СЛУШАТЕЛЬ: Даже не знаю.

Т. ОЛЕВСКИЙ: А вы как думаете, это возможно?

Г. ЧУРАК: Я думаю, что, конечно, возможно.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Это прямо вызов амбициозный. Пообещайте в эфире, что это возможно, и сделайте.

Г. ЧУРАК: Я думаю, что это зависит не только от самих музеев, это зависит от некой управленческой структуры. Ведь дело в том, что мы федеральные музеи.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Это система гиперссылок.

Г. ЧУРАК: Безусловно. Я думаю, что в виртуальном пространстве можно организовать нечто такое. Сейчас у нас работает с помощью Британского совета специальный сайт, посвященный выставке прерафаэлитов. Теоретически было бы очень интересно делать ссылки, связанные с русским серебряным веком и с Нестеровым.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Пока теория. (495)363-36-59 – телефон прямого эфира. Остался еще один вопрос. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Ольга.

Т. ОЛЕВСКИЙ: От чего надо было спасать природу, по мнению Джона Рёскина?

СЛУШАТЕЛЬ: Может быть, от человека или от прогресса?

Т. ОЛЕВСКИЙ: Почти. Я хотел бы даже чуть поточнее. Не знаю, засчитывать ли вопрос. Давайте мы вам этот подарок вручим обязательно. Но попробуем еще подобрать один правильный глагол. Еще один звонок. От чего надо было спасать природу, по мнению идеологов прерафаэлитов?

К. БАСИЛАШВИЛИ: Лев Толстой так же считал.

Т. ОЛЕВСКИЙ: (495)363-36-59 – телефон прямого эфира. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Людмила. От цивилизации.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Засчитываем. На самом деле от индустриализации. Спасибо большое. Мы двигаемся дальше.

К. БАСИЛАШВИЛИ: На смс я тоже оставлю еще один вопрос, потому что призов у нас больше. Какие картины Михаил Нестеров подарил в Галерею Павла Третьякова? Смс +7-985-970-4545.

Г. ЧУРАК: Пока мы не ушли совсем от этой темы относительно гиперссылок и наших сближений с Третьяковской галереей, я хотела сказать, что здесь есть прямое сближение исторического свойства. Первая выставка Нестерова в советское время, она произошла именно в стенах вашего музея, в 1935 году.

З. БОНАМИ: Совершенно верно.

Г. ЧУРАК: Это было очень интересное и очень важное для художника событие. Он получил официальное предложение от советского правительства устроить свою персональную выставку. Надо сказать, что Нестеров всю свою жизнь очень требовательно относился к тому, что он выставляет, на какой выставке он выставляет и никогда не соглашался на то, чтобы выставлять картины, если он внутренне не был убежден, что да, надо это сделать, готова картина и он готов к этой выставке.

Т. ОЛЕВСКИЙ: Это здорово. Я имел в виду практическое воплощение.

Г. ЧУРАК: И когда он получил это предложение, он размышлял и выставил условие, что на этой выставке непременно должна быть его картина, еще никогда не показанная до того, — «Душа народа» («На Руси»). Она сейчас на нашей выставке есть, она принадлежит Третьяковской галерее. Он не получил этого разрешения, потому что она не вписывалась в идеологию советского искусства, вообще в советскую идеологию того времени. Нестеров все-таки согласился на выставку. 16 произведений, которые он написал за последние 10 лет, в основном это были портреты, он выставил в Пушкинском музее. Это был 1935 год.

З. БОНАМИ: На самом деле эти большие выставки в большом городе уже давно связывают Пушкинский музей и Третьяковскую галерею. Одной из таких визитных карточек выставочной деятельности Пушкинского музея является принцип диалога искусств. Поэтому очень часто, показывая зарубежное искусство, мы обязательно предлагаем зрителям посмотреть, как то или иное стилевое направление отразилось в русском искусстве.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Зинаида Аматусовна, у меня к вам вопрос практический. Сейчас у вас в музее проходят две выставки, которые вызывают жгучий интерес москвичей и гостей города – прерафаэлит и Тициан. Приехали шедевры. Что с очередями? Жара. На улице пекло. Зимой, не знаю, как люди спасались, когда в очередях стояли. А сейчас что? Что вы придумали такого, чтобы можно было людей пропустить побыстрее?

З. БОНАМИ: Основной проблемой возможности более динамичного прохода людей в музей является препятствие в виде ограниченного гардероба, который может принять очень небольшое количество повесочных мест. Сейчас гардероб не требуется. Пока очень длинных очередей, за исключением, может быть, выходных дней, в музей не возникает, даже при условии этих двух выставок.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Вас это удивляет?

З. БОНАМИ: Народ идет равномерно и плотно. В выставочном пространстве и той, и другой выставки очень много людей, но на жаре людям приходится стоять только тем, которые, памятуя, об обычных очередях, приходят очень рано, до открытия музея. К сожалению, пожилые люди не выдерживают такого прямого воздействия солнца. И я уже дважды видела у входа в музей машину скорой помощи. Это, конечно, неприятные обстоятельства.

К. БАСИЛАШВИЛИ: А вопрос организации продажи он-лайн билетов, как это есть во многих музеях мира и даже в Эрмитаже?

Т. ОЛЕВСКИЙ: Или билеты на сеансы.

З. БОНАМИ: Мы много раз обсуждали это. И когда-то в практике Пушкинского музея существовало такое, это еще в советское время было. Видимо, для нашего пространства сегодня – не будем забывать, что Пушкинский музей работает и делает свои выставки в немодернизированном музейном здании. Это очень трудно, при отсутствии лифтов, и при организации выставок представляет особую трудность. Поэтому до тех пор, пока Пушкинский музей не начнет развиваться и в Москве, в составе Пушкинского музея не возникнет какой-то современный выставочный центр, который создаст необходимые условия для людей, и с точки зрения вообще исключения очередей или, как мне мечтается, архитектурной возможности создания некого портика над головами людей, которые, может быть, в будущем будут стоять на выставки в такое новое здание, до тех пор кардинальным образом решить эту проблему будет невозможно. Так же как не решил ее Британский музей до тех пор, пока не возникла в составе старого здания эта знаменитая фостеровская пристройка, которая создала предпосылки организации специального выставочного пространства, административной возможности воздействия на поток зрителей, вот эти самые сеансы.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Что вокруг выставки существует? Если с детьми приходят, большими семьями на Нестерова, какую программу можно получить?

Г. ЧУРАК: У нас эта программа сразу началась после открытия выставки в апреле. Это лекции, которые у нас читались раз в неделю в лекционном зале, связанные с характером выставки. Это специальные экскурсии, которые организуются в пространстве выставки. И это встречи со специалистами тоже в пространстве самой выставки.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Сегодня в час дня и в три часа будут экскурсии. Это бесплатно?

Г. ЧУРАК: Нет, это платные экскурсии. Музей, к сожалению, не может себе этого позволить.

З. БОНАМИ: Что касается выставки прерафаэлитов, я хочу сказать, что этот проект осуществлен в партнерстве с фондом «Искусство, наука и спорт», учрежденном Алишером Бурхановичем Усмановым и Британским советом, что дало возможность сделать очень большую сопроводительную программу. Это чтение лекций крупнейшими английскими специалистами в области этого искусства, это специальные детские программы, которые теперь оккупировали даже небольшой выставочный зал в главном здании музея. Это самые разнообразная деятельность. Наши экскурсоводы будут готовы работать с посетителями также и на экскурсиях по Тициану.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Безусловные шедевры, Зинаида Аматусовна, от вас, на ваш выбор. И потом с тем же самым вопросом к Галине Сергеевне Чурак. Тициан. Мы как-то о прерафаэлитах больше говорили. Тициан и прерафаэлиты, по две работы.

З. БОНАМИ: Я думаю, что это не обязательно то, что называется словом «шедевры».

К. БАСИЛАШВИЛИ: Ваш выбор.

З. БОНАМИ: С точки зрения привлекательности для зрителей, я думаю, что «Флора» Тициана из галерея Уффици во Флоренции, безусловно, центральное произведение на этой небольшой, но очень значимой выставке Тициана. И я бы хотела обратить внимание на произведения прикладного искусства на выставке прерафаэлитов. Потому что они дались нам особенно тяжело. Моя коллега из Третьяковской галереи рассказывала, как трудно выбивать произведения из других музеев. А если бы вы только представляли, как трудно получить согласие Музея Виктории и Альберта, для того чтобы привезти так называемый средневековый комод, который сегодня показывается в музее.

Т. ОЛЕВСКИЙ: А как вы это делаете? Вы им чего обещаете?

З. БОНАМИ: Сидят мои коллеги в международном отделе в музее и ведут практически ежедневную переписку по этому поводу. И это такая постоянная борьба. И каждый день мы одерживаем невидимые миру победы. Они пишут: а если вы сделаете такую витрину, а если вы проложите ее такими прокладками, а если у нее будет такая вентиляция, если она будет так освещена – и пожалуйста, пришлите нам чертеж.

Г. ЧУРАК: Я всё это могу подхватить и подтвердить, что все эти условия, они существуют и в наших взаимоотношениях с нашими региональными музеями.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Шедевры на вашей выставке.

Г. ЧУРАК: Совершенно определенно можно назвать – «Видение отроку Варфоломею» и «Амазонка», портрет старшей и любимой дочери художника – Ольги Михайловны Нестеровой из собрания Русского музея.

К. БАСИЛАШВИЛИ: Спасибо большое. Тимур Олевский…

Т. ОЛЕВСКИЙ: Ксения Басилашвили. «Музейные палаты» завершаются.

К. БАСИЛАШВИЛИ: А сейчас Станислав Анисимов с приглашением в Мультимедиа Арт Музей, там тоже выставка, но фотографическая.

РЕПОРТАЖ С ВЫСТАВКИ

С. АНИСИМОВ: Мультимедиа Арт Музей представляет выставку, рассказывающую историю появления и развития стереоизображения. Мы отправляемся в мир трехмерных фотографий, а нашим гидом будет куратор Ирина Иноземцева.

И. ИНОЗЕМЦЕВА: Выставка рассказывает самые разные истории и случаи, которые происходили с одним из самых популярных жанров развлечения, отдыха, досуга и научного познания — стереофотография, которая переживала пик своей популярности до Первой мировой войны. И теперь мы с вами счастливые зрители, очевидцы 3D-кино, мы с вами привыкли к красно-синим очкам. Мы уже совершенно забыли, что история стереоизображений насчитывает без малого два века. Выставка рассказывает довольно вольную историю этой стереофотографии.

С. АНИСИМОВ: Визуальный опыт, который дает стереофотография, интересовал многих актуальных художников, которые использовали приемы наложения и объема. Технологии создания популярного сейчас 3D-формата даже немного похожи на способ создания стереофотографий в начале 20 века. На выставке в Мультимедиа Арт Музее пошли дальше – здесь стереофотография зарифмована с кинематографом, в прямом смысле этого слова.

И. ИНОЗЕМЦЕВА: Мы некоторые фотографии анимировали. Потому что на стереофотографии нельзя посмотреть мимоходом, на нее нельзя посмотреть боковым зрением, туда нужно немножко погрузиться. И когда наш глаз, оптический наш аппарат приспосабливается к этому объемному изображению, такое ощущение, как будто там что-то начинает двигаться, там начинает происходить какая-то жизнь.

С. АНИСИМОВ: В начале 20 века стереофотография воспринималась как массовое развлечение, а не вид искусства. С одной стороны, стереоизображения оказались включены в сферу науки – медицина, география, астрономия получили возможность использовать новый тип наглядного пособия. С другой стороны, у публики пользовались популярностью аттракционы, основанные не стереоскопическом эффекте. Распространение получили ящички со стереоскопическими изображениями, на которых были запечатлены виды далеких стран, деревенские зарисовки и обнаженные натурщицы. Сюжеты стереопар действительно разнообразны.

И. ИНОЗЕМЦЕВА: Что же касается сюжетов, собранных на выставке, то вообще выставка, как ни странно, получилась довольно легкая и веселая. Потому что была придумана нами специальная конструкция, которая позволяет современному зрителю видеть объемные изображения и визуально, когда публика заходит в зал, она видит огромное количество цветных коробочек. Прикладываясь к каждой из них, видишь объемную картинку. Так вот цвета этих коробочек условно соответствуют таким темам и разделам.

С. АНИСИМОВ: В экспозицию выставки включены стереофотографии из собрания Мультимедиа Арт Музея, стереоскопическая техника из коллекции закрытого Политеха, а также произведения современных художников – Владимира Куприянова, Юрия Аввакумова и Анатолия Журавлева. Стереофотографии опять на пике моды.