Еще две минуты чтения

ANNA S. DĘBOWSKA: Довольны ли вы своим новым альбомом?
РАФАŁ БЛЕЧАЦ : Да. Мне удалось контролировать весь ход публикации, начиная с решения о выборе репертуара и фортепиано, от влияния на техническое качество записи до графического дизайна. Это от начала и до конца мой альбом.
Вы искали подходящий инструмент для Дебюсси?
Я хотел записать материал на таком пианино, который вдохновляет на поиск оттенков и цветов, и в то же время обладает несущей громкостью звука, с очень мощным, благородным басом и сочным верхним регистром. Это особенно важно в «Сонате до минор» Кароля Шимановского. Мой выбор пал на Steinway Laeiszhalle в Гамбурге. Я сыграл свой первый гамбургский концерт и несколько концертов с оркестром. Он работал отлично. Это концертная модель D, № 584364.
Вы помните даже номер ...
Я играю это очень часто, я даже беру это в Ганновере в 2012 году. Транспорт предоставляется Steinway & Sons. Я должен признать, что в таких городах, как Амстердам, Париж или Лондон, у меня есть несколько очень хороших фортепиано, и, как правило, мне удается выбрать наиболее подходящее - то, которое работает в репертуаре, в котором я сейчас играю.
На каком основании он решил объединить господина Дебюсси со Шимановским?
Главной темой этого альбома стал контраст двух миров - импрессионистов и экспрессионистов. Подписав контракт с Deutsche Grammophon в 2005 году, я задумался о таком проекте. Контраст в музыке Дебюсси также важен. По этой причине я выбрал циклы «Pour le piano» и «Estampes».
«Pour le piano» - это цикл, близкий к классицизму - я имею в виду подход к форме и фактуре фортепиано. Сопоставление трех частей: прелюдии, сарабанды и токкаты вызывает ассоциации с «сюитой бергамаска», также частью прошлого. Речь идет не о легких ассоциациях с Бахом, Гайдном или Бетховеном, а о контрастировании отдельных частей. В средней части «Прелюдии» мы уже близки к типичному импрессионизму. Контраст в этой песне виден как в объективе. В первых четырех тактах, сыгранных в форте, следуя вниманию композитора, ритм должен быть четко сформулирован. Через некоторое время в левой руке появляется мелодия совершенно другого персонажа, в то время как самая большая вариация представлена ​​средней частью, в которой Дебюсси вводит трепетное настроение. На фоне быстрого шестнадцатеричного сопровождения в правой руке появляются звуки, которые могут быть связаны с падающими каплями росы. Я действительно хотел найти серебристую звуковую ауру для этого отрывка.

Из этих слов следует, что у вас чувственный подход к музыке, вы воспринимаете его очень ярко.
Контакт с работой Дебюсси заставил меня задуматься о том, что такое музыка на самом деле. Мы часто отождествляем их с интенсивностью звука. Конечно, это тоже правда, но самое главное - искать определенный цвет для определенного настроения. Сначала я попытался назвать эти цвета, выразить их словами, запустить воображение и перевести его в звук. Серебристая аура кажется мне самой настоящей в «Пагодах» из серии «Эстамп». В «Садах под дождем» у нас золотой свет. На последних трех страницах больше солнца, чем дождя, что вызывает совершенно другую артикуляцию. Мне нужно было найти правильные звуковые и технические решения, ввести артикуляцию quazi staccato , умело крутить педали, запустить игру аликвотами, что создает впечатление вибрации. Гармонические модуляции также являются причиной использования различных инструментальных цветов.
Вы слушали интерпретацию других пианистов?
Для меня величайшим вдохновением всегда является композитор и его партитура. Я хотел показать свою интерпретацию произведений Дебюсси. Когда у меня есть готовая программа, конфронтация с другими выступлениями может быть очень интересной. Я не скрываю, что стиль Артуро Бенедетти Микеланджело очень близок мне - хотя бы потому, что он был в состоянии сбалансировать эмоциональную и интеллектуальную сферу очень естественным образом. Мне также нравятся интерпретации Альфреда Кортота, Вальтера Гизекинга и Святослава Рихтера, которые очень вписываются в историю работ Дебюсси.
Как долго вы работаете над песнями? Это долгое созревание?
Приключение с этими песнями длится долго. Я играю в Estampes 10 лет. Для меня чрезвычайно важно углубиться в работу, понять ее логику. Я "ogrywam" песню на сцене, я пробую в разных местах и ​​акустику. Я вхожу в студию, когда я очень близко к этой работе, я чувствую, что он в моем сердце, разуме и квадратах.
Так было и с Дебюсси, которого я играл в Европе, США и Японии. Аналогично со Шимановским - после конкурса Шопена я сыграл «Вариации си-бемоль минор» соч. 3, позже пришло время для «Сонаты до минор» и нескольких прелюдий.
Что тебя очаровывает в Шимановском?
В дополнение к большому эмоциональному разнообразию, я очарован полифонией, подражанием и прозрачными темами во многих сочетаниях. В финале сонат мы имеем трехуровневую, продуманную и логичную фугу, когда речь заходит о создании голоса, и в то же время очень разнообразные по текстуре и выражению, которые также вдохновляют искать цвета.
Эта комбинация должна быть чрезвычайно сложной.
«Соната до минор» я играла в разных странах, она всегда производила большое впечатление, это сочетание поистине скарибинских усложнений, классического подхода к форме и романтической ауры. Я наблюдаю все больше и больше позитивных явлений, связанных с его музыкой. Несколько недель назад я получил приглашение от Кельнской филармонии и просьбу включить выбранную работу Шимановского в программу.
Приходилось ли вам уговаривать руководителей Deutsche Grammophon издавать музыку Шимановского в течение длительного времени?
С этим проблем не было. Руководители Deutsche Grammophon прекрасно знают, что это самый важный польский композитор после Шопена. Слушая мои выступления, они все больше и больше "приходили" в эту музыку. Не без значимости возрос интерес Шимановского к миру.
Часто ли в вашей концертной практике возникает диссонанс между тем, что вы хотели бы сыграть, и тем, что ожидает аудитория, руководителями концертных залов, менеджерами?
В случае концертов с оркестром, я должен приспособиться к ее репертуарным планам на данный сезон. Когда дело доходит до сольных концертов, у меня есть полная свобода. Я ожидаю, что Шопен приедет в первую очередь в Японию. Я счастлив объединить его с Листом, Шуманом и Дебюсси. Публике нравится разнообразие стилистики.
Я не просто фокусируюсь на одном стиле. Я играю на разных фортепианных концертах - Шуман, Мендельсон ... Я ищу камерную музыку. В 2013 году в Берлинской филармонии я буду играть с Даниэлем Стабравой «Первая скрипка ре минор» Шимановского.
Ты думаешь о Прокофьеве?
Да, но в долгосрочной перспективе. И я думаю о «И Co-Flat Major».
Как будет обещано ваше будущее сотрудничество с Deutsche Grammophon?
У меня есть еще три запланированных проекта. Дата следующего сеанса записи уже назначена на 2012 год, это будет сольный альбом, посвященный только одному композитору, имя которого я пока не хочу раскрывать. Затем с оркестром я запишу диск с двумя концертами Бетховена. Тогда я хочу вернуться к Шопену.
Недавно немецкий лейбл подписал контракт с молодым польским пианистом Яном Лисецким. Конкурент?
Нет. Я считаю, что концертных пианистов недостаточно, но есть много мест, где можно поиграть.
Многим выдающимся художникам пришлось покинуть ГД.
Действительно, есть ротация, но мои записи очень хорошо приняты и куплены. У меня очень хорошие контакты с лейблом, что дает мне большую свободу в выборе репертуара и дат.
Можете ли вы представить себе жизнь без фортепиано? Нет музыки?
Нет, совсем нет. Концерты доставляют мне много радости. Когда я практикую новый репертуар, я представляю, как эта музыка будет звучать в акустике Tonhalle в Цюрихе или Concertgebouw в Амстердаме. Я также заинтересован в других областях искусства. Благодаря моим путешествиям у меня есть доступ к самым большим коллекциям произведений искусства. Во время моего второго пребывания в Амстердаме я посетил музей Ван Гога. В Париже, Музей Орсе, Лувр, Версаль. В Мадриде Эль Прадо все еще ждет меня. Я также резервирую время для чтения об эстетике, музыке и общей философии. Это обогащает. Я продолжаю учиться в гуманитарных науках. Я участвую в докторских семинарах в Университете имени Николая Коперника в Торуни. Я много читаю и делаю это везде, в самолете, в поезде и в отеле .
Варшава, 20 декабря 2011 г.

Похожие